Трофеи государственные

"После войны мы брали репарации, но это ме­лочь", - утверждал Вячеслав Молотов. Согласно опубликованным в 1990-е годы российскими иссле­дователями Михаилом Семирягой и Борисом Кнышевским данным Главного трофейного управления, "мелочь" составила около 400 тыс. железнодорож­ных вагонов, в том числе 72 тыс. вагонов строитель­ных материалов, 2885 заводов, 96 электростанций, 340 тыс. станков, 200 тыс. электромоторов, 1 млн. 335 тыс. голов скота, 2,3 млн. тонн зерна, миллион тонн картофеля и овощей, по полмиллиона тонн жиров и сахара, 20 млн. литров спирта, 16 тонн та­бака. Переправили в СССР телескопы из астрономической обсерватории университета Гумбольдта, вагоны берлинской подземки и круизные лайнеры. На Центральной телефонной станции Москвы, но­мера которой начинались на "222" и которая обслуживала, в том числе, Старую площадь (где находил­ся ЦК КПСС), до 1980-х годов использовалось обо­рудование телефонного узла рейхсканцелярии. По данным историка и экономиста Гавриила Попова, даже техника для подслушивания, применявшаяся после войны советской госбезопасностью, была гер­манского происхождения. По утверждению немец­кой стороны, в России и странах СНГ в настояшее время находятся около 200 тысяч вывезенных пос­ле войны музейных экспонатов, два миллиона книг и три километра папок с архивами.

Трофеи интеллектуальные

В счет репараций надо включить и труд 2 милли­онов немецких военнопленных, работавших на со­ветских стройках, и творческий потенциал немец­ких ученых. В июне 1945 года в исследовательский центр под Сухуми были переправлены 39 германс­ких физиков-атомщиков, один из которых - профес­сор Риль - впоследствии получил звание Героя Со­циалистического Труда. Сергей Королев успешно по­работал в немецком ракетном центре на острове Пенемюнде, правда, после того, как американцы уже вывезли оттуда все самое интересное. Но и Королеву удалось доставить в СССР 150 турбин "Фау-2", 20 комплектов графитовых рулей и другое оборудование. Послевоенный скачок в развитии со­ветской радиолокационной техники практически це­ликом базировался на немецких изобретениях. В 1945 году в распоряжении Игоря Курчатова было всего 7 тонн окиси урана - при минимальной по­требности для дальнейшей работы в 100 тонн. В Германии в руки Советской Армии попало 300 тонн соединений урана, что, по словам Курчатова, "серь­езно изменило положение не только с уран-графи­товым котлом, но и со всеми остальными урановы­ми сооружениями". После образования ГДР взима­ние репараций стало сворачиваться, и с 1 января 1954 года прекратилось окончательно.

Трофеи солдатские

В мае 1945 года в советских вооруженных силах находилось 11,5 млн. военнослужащих. Большинство из них участвовало в походе в Европу, и, по много­численным свидетельствам современников, прак­тически никто с пустыми руками не возвращался. "У тети Зины кофточка с драконами да змеями, а у со­седа Вовчика отец пришел с трофеями", - вспоми­нал послевоенное детство Владимир Высоцкий, "...а ребятам нужды нет - волокут часы стенные и ведут велосипед", - описывал обстановку в Германии Александр Твардовский. Взятие трофеев было узаконе­но приказом Сталина от 9 июня 1945 года. Солда­там - регламентированное количество посылок плюс все, что смогут унести на себе при демобили­зации. Генералам - бесплатно по "мерседесу" или "опелю", офицерам - по мотоциклу или велосипеду. Офицерам продавали по низким ценам ковры, меха, сервизы, фотоаппараты, а полковникам - автомо­били. Германская промышленность даже в годы войны не прекращала выпуск потребительских то­варов, так что брать было что.

Невозможно определить, какая часть отправлен­ного в СССР добра являлась трофеями в точном смысле этого слова, а какая была куплена у мест­ного населения за еду и курево. Немецкие габарди­новые отрезы, часы и туалетное мыло были мизер­ной компенсацией за страдания, причиненные на­цистами советским солдатам и их близким. Пробле­ма заключалась в другом: увлечение заграничным барахлом демонстрировало миру нищету народа-победителя. Дивились побежденные немцы, еще больше - западные союзники. Возникла шутка: Сталина состоит в том, что он показал Ивану Европу, а Европе - Ивана. Литература и вос­поминания современников донесли до сегод­няшнего дня массу грустных и курьезных эпизо­дов. Некто по советской привычке брать в запас все, что "дают", приволок домой целый мешок ве­лосипедных звонков. Офицерские жены прихо­дили в театр в ночных рубашках с воланами, при­няв их за шикарные вечерние туалеты.

Какой-то полковник привез чемодан лаковых полуботинок, которые начали разваливаться пос­ле часа ходьбы. Оказалось, он из-за незнания языка прихватил из магазина похоронных при­надлежностей обувь для покойников, сметанную на живую нитку. Пусть смеется над этим тот, кто никогда не жил в условиях советского дефицита.

Стыдиться должно было бы государство, довед­шее до такого своих защитников.

Трофеи генеральские

Пока солдаты довольствовались тем, что уме­щалось в вещмешках, генералы грузили имуще­ство вагонами. Сталин смотрел сквозь пальцы на самоснабжение номенклатуры в погонах, но пользовался возможностью держать всех на крючке и выборочно карать неугодных. Несколь­ко дел такого рода помогают представить масш­табы обогащения.

Как только маршал Георгий Жуков, по мнению вождя, чересчур много о себе возомнил, его ото­звали в Союз с должности Главноначальствующего советской оккупационной зоны, обвинили в стяжательстве и заставили писать унизительные объяснения партийной комиссии в главе с сек­ретарем ЦК ВКП (б) Андреем Ждановым. В янва­ре 1948 года оперативники МГБ провели обыски на квартире и даче Жукова и обнаружили там 194 предмета ценной мебели, 483 шкурки пушных зверей, 4 тыс. метров ткани, 44 ковра и гобеле­на, 55 музейных картин, 7 ящиков с хрусталем и фарфором и большое количество богато издан­ных книг на немецком языке, которым ни мар­шал, ни его близкие не владели.

Начальник госбезопасности в советской окку­пационной зоне, будущий председатель КГБ Иван Серов, поселился в бывшем особняке Геббельса. Личной властью он распорядился не сдавать в казну 80 млн. рейхсмарок, найденных в подвалах Рейхсбанка, и, пока эта валюта еще имела хождение, успел бесконтрольно потратить 77 миллионов "на оперативные нужды".

Член Военного Совета (политкомиссар) Груп­пы советских войск в Германии генерал-лейте­нант Константин Телегин получил 25 лет лагерей за то, что отправил на родину, в Новосибирскую область, целый эшелон трофеев. Видимо, "посыл­ка" была не первой, поскольку следователи изъя­ли у него 16 килограммов изделий из серебра, 218 шерстяных и шелковых отрезов, 21 охотни­чье ружье, старинный фарфор, французские и фламандские гобелены ХVII-ХVIII веков.

У генерал-лейтенанта Владимира Крюкова и его жены, певицы Лидии Руслановой, конфиско­вали два "мерседеса" и "хорьх-951" (такой же, на каком ездили рейхсмаршал Геринг и рейсхминистр Розенберг), 132 картины русских художников, ранее похищен­ных нацистами из советских музеев, 107 ки­лограммов серебряных изделий, 35 старин­ных ковров, бриллианты, гобелены, анти­кварные сервизы, меха, мраморные и брон­зовые скульптуры, 312 пар обуви, 87 костю­мов, а также... 78 оконных шпингалетов, 16 дверных замков и 44 велосипедных насоса! Начальник берлинского оперсектора МВД генерал-майор Алексей Сиднее присвоил около ста золотых и платиновых изделий, среди которых была уникальная дамская сумочка из золота, а также 600 серебря­ных вилок и ложек, пять уникальных гобе­ленов, 50 ковров, 32 шубы, 1500 метров тка­ни, 296 предметов одежды, 78 пар обуви, 405 пар дамских чулок, 178 меховых шкурок.

Конечно, Телегин, Крюков и Сиднев потеряли чувство меры. Однако вряд ли можно считать слу­чайным тот факт, что все трое входили в окруже­ние Жукова. Но началось все с «внезапных» авиакатастроф военно-транспортной авиации, обслуживавшей советские оккупационные войска в Германии. Несколько самолетов упали из-за сильной перегрузки, по результатам расследования органами МГБ были проведены аресты главного маршала авиации Новикова и членов его штаба, непосредственно руководившие мародерским воздушным мостом.  В 1951 году собиравший компромат на "маршала Победы" министр госбезопасности Виктор Абакумов сам спустился из кабинета в лубянский подвал. И у него тут же обнаружилось трофейное золото, бриллианты, картины, гобе­лены, плюс чемодан немецких подтяжек. В годы оттепели, когда Жуков стал министром обороны, его друзей объявили "жертвами произвола". Од­нако вернуть конфискованное имущество Глав­ная военная прокуратура отказалась, признав его полученным незаконно. Противоречие нико­го не смутило: все понимали, что и когда генера­лов арестовывали, и когда освобождали, реше­ние было политическим.

Некоторые исследователи считают, что имен­но с военных трофеев началось перерождение советской номенклатуры. Возможно, в этом есть доля истины. Имеются многочисленные свиде­тельства того, что "слуги народа" полюбили быв­шие барские особняки и обзавелись привилеги­ями еще в годы гражданской войны. Но представ­ления бывших конармейцев и деревенских ком­сомольцев о роскоши в основном ограничива­лись обильным застольем. После похода в Ев­ропу зародилась тяга к "красивой жизни" в за­падном понимании этого слова.