В связи с обращением Каталикоса-Патриарха Илии II стал актуален вопрос о возможном установлении в Грузии монархической формы правления. В этой связи помещаем выдержку из статьи действительного члена Историко-Родословного Общества в Москве, кандидата исторических наук А.Ю. Плотникова «Самозванство. О монархии подлинной и мнимой», в которой с историко-правовой точки зрения рассматриваются вопросы, получившие большой общественный резонанс:

«Владимир Кириллович Романов, сын двоюродного брата Николая II - Кирилла Владимировича (почему его потомки называются "Кирилловичами") - был женат на разведенной представительнице грузинского княжеского рода Багратион-Мухранских - Леониде Георгиевне, по первому мужу Кирби. Уже одно это обстоятельство справедливо ставилось в вину Владимиру Кирилловичу, поскольку от человека, претендовавшего на роль главы Российского императорского дома, безусловно требовалось нечто большее, чем женитьба на разведенной женщине, первый муж которой, совершенно очевидно, не принадлежал ни к какому владетельному дому.

Однако главное здесь все же заключается в ответе на вопрос, являются ли Багратион-Мухранские владетельным домом или нет, поскольку если это род не владетельный, то все остальное, в принципе, уже не так важно, так как в этом случае, как уже отмечалось, и жена и дети автоматически, в силу самого закона, теряют право на престолонаследие.

Для ответа на этот вопрос вновь обратимся к законодательству Российской империи, а также рассмотрим историю присоединения Грузии к России.

Начнем с того, что монархия у нас была самодержавная (т.е. абсолютная, каковой она оставалась вплоть до 1905 г., когда в стране был учрежден парламент - Государственная Дума), т.е. вся полнота власти в государстве принадлежала Императору, и представители бывших правящих династий, чьи государства вошли в состав Российской Империи, в принципе не могли иметь каких-либо "остатков" былого суверенитета.

Уже одно это обстоятельство снимает вопрос о "владетельности" Багратион-Мухранских.

Тем не менее для того, чтобы полностью закрыть "эту тему", рассмотрим условия на которых Грузия была присоединена к России (напомним, это произошло в 1801 г.).

Характер этого присоединения таков, что не оставляет ни малейшего сомнения относительно прав грузинского царского дома - это было присоединение с полной утратой суверенитета, чего не в состоянии оспорить даже самые яростные сторонники "Кирилловичей". Если какие-то формальные остатки былой суверенности за потомками последних грузинских царей (царей объединенной Картли-Кахетии) - Ираклия II, подписавшего известный Георгиевский трактат 1783 г., положивший начало добровольному присоединению Грузии к нашей стране, и его сына Георгия XII - в первое время еще сохранялись, то во второй половине прошлого века они были полностью ликвидированы, а сами их потомки (много и славно послужившие своей новой родине) получили титул "светлейших князей Грузинских".

Таким образом статус членов бывшего грузинского царского дома (каковым признавался, подчеркнем, только царский дом Картли-Кахетии), по российскому законодательству, распространялся только на потомков Ираклия II и Георгия XII, и ни на каких других представителей дома Багратидов, как это сейчас пытаются представить защитники Багратион-Мухранских. Однако подчеркиваем, это был лишь почетный статус, который не давал их носителям никаких "владетельных" прав. Таким образом, даже светлейшие князья Грузинские были просто знатными русскими подданными и по своему статусу ничем не отличались от других собственно русских титулованных княжеских фамилий - потомков удельных князей Рюриковичей или Гедиминовичей(потомков великого князя Литовского Гедимина), точно также потерявших свой суверенитет после присоединении их княжеств к Московскому государству.

Что же касается князей Багратион-Мухранских - ветви, отделившейся от царствующих Багратидов в XVII веке и владевших "Мухранским уделом" - то в годы независимости Грузии они являлись такими же подданными грузинских царей, как в свое время удельные князья "Рюриковичи" - подданными "Рюриковичей" Московских (т.е. Московских великих князей).

Сказанное очень хорошо подтверждается, в частности, Указом Ираклия II о назначении уполномоченных для подписания упоминавшегося Георгиевского трактата, которыми названы "верноподданные князь Иван Константинович Багратион-Мухранский (запомним это имя), войск левой руки генерал и главный советник в делах провинции Ериванской и князь Гарсеван Ревазович Чавчавадзе, генерал-адъютант и надзиратель провинции Казахской", где, как мы видим, князь Багратион-Мухранский - такой же подданный грузинского царя, как и не имеющий к Багратионам никакого отношения князь Чавчавадзе.

Тем более не могло быть речи о какой-либо "владетельности" Багратион-Мухранских (да они никогда на нее и не претендовали) после присоединения Грузии к России, что прекрасно подтверждается следующим примером. В 1911 г. княжна императорской крови Татьяна Константиновна, дочь великого князя Константина Константиновича, выйдя замуж за князя Константина Александровича Багратион-Мухранского отреклась от своих прав на престолонаследие. Достаточно задать вопрос, почему она это сделала, чтобы все разговоры о "владетельности" закончились сами собой, поскольку никакой другой причины отречения, кроме неравнородности брака здесь быть не могло: на брак членов Императорского дома требовалось разрешение Императора, так как в противном случае он считался незаконным, и если условием его разрешения Николаем II был отказ от прав на престол, значит будущий супруг Татьяны Константиновны не принадлежал к владетельному роду, т.е. был ей "неравнороден".

(Отдельно этот вопрос - равно, как и вопрос о "невладетельности" Багратион-Мухранских - подробно рассмотрен в книге сенатора Н.Н.Корево "Наследование престола по основным государственным законам", изданной в Париже в 1922 г.).

Из сказанного, таким образом, можно сделать только один вывод: князья Багратион-Мухранские по своему статусу не являлись "владетельным домом", а принадлежали просто к знатным дворянским фамилиям, утвержденным в княжеском достоинстве Российской империи. Это подтверждается, в частности, официальным "Именным посемейным списком лицам, принадлежащим к княжеским и дворянским родам Грузии", изданным в 1851 г., где Багратион-Мухранские названы среди других княжеских фамилий грузинского происхождения (дополнительным подтверждением сказанному служит отсутствие у Багратион-Мухранских до 1917 г. собственного герба, чего в принципе не могло быть у "владетельного" европейского рода).

Таким образом, брак Владимира Кирилловича с Леонидой Георгиевной Кирби - Багратион-Мухранской - отец которой Георгий Александрович приходился троюродным братом упомянутому мужу княжны Татьяны Константиновны Константину Александровичу Багратион-Мухранскому, и родным прапрадедом которых является Иван Константинович Багратион-Мухранский, подписавший Георгиевский трактат - является морганатическим и, следовательно, по законам Российской империи ни сама морганатическая супруга Леонида Георгиевна, ни ее дочь Мария Владимировна, ни, тем более, внук Георгий не имеют никаких прав на престолонаследие (ст. 188 Свода законов).

Остаются неясными и труднообъяснимыми мотивы, которыми руководствовался Владимир Кириллович, вступая заведомо в неравнородный, морганатический брак вместо того, чтобы, хорошо понимая последствия такого шага (не понимать его он не мог), а также далеко не однозначную ситуацию с правами своего отца, жениться на представительнице какого-нибудь бесспорно владетельного дома, однако это никак не умаляет юридических последствий его поступка, о которых говорилось выше.

В дальнейшем события развивались следующим образом.

В 1946 г. в связи с обращением к нему испанского королевского дома с просьбой сообщить, являются ли Багратион-Мухранские владетельным домом (в связи с предполагаемым замужеством испанской инфанты), Владимир Кириллович издал очень странный - для документов подобного рода - манифест, который положил начало многочисленным нарушениям Российских законов о престолонаследии, допущенным им и его "преемниками" в дальнейшем. В манифесте говорилось, что он "считает полезным и справедливым (обращаем внимание - не законным, а полезным и справедливым) признать царское достоинство Багратион-Мухранских, как и их право именоваться князьями Грузинскими и титуловаться Царскими Высочествами". И это при том, что потомки настоящих "светлейших князей Грузинских", о которых говорилось выше, здравствовали в то время и здравствуют поныне. Ссылки на независимость Грузии в период 1918-21 гг., приводимые в качестве обоснования столь беспрецедентного "передела" Российского законодательства лицом, претендовавшим на роль "охранителя" традиций русского императорского дома, являются совершенно неосновательными, поскольку Грузия в этот период была республикой и вопрос о монархии там вообще не поднимался.

После этого в 1948 г. Владимир Кириллович вступил в брак с разведенной Леонидой Георгиевной, при этом супруги тайно и спешно венчались в Лозанне почему-то в греческой православной церкви накануне Успенского поста (во время поста венчание не совершается) вместо того, чтобы законно венчаться в русской православной церкви (в той же Лозанне или поблизости от того места, где они жили) - вопрос на который "защитники" Владимира Кирилловича и его семьи не могут дать вразумительного ответа.

Впрочем следует особо подчеркнуть, что ни "Акт" 1946 г., ни последующая женитьба Владимира Кирилловича на Леониде Кирби - Багратион-Мухранской ничего не изменили и не могли изменить ни в российском законодательстве, ни в статусе Багратион-Мухранских (на чем все время настаивают сторонники "Кирилловичей"), поскольку любой юридический акт, принятый в нарушение действующего законодательства (принимая во внимание, что, как уже отмечалось, таковым для вопросов престолонаследия может служить лишь законодательство Российской империи, существовавшее до 1917 г.) является недействительным и юридической силы не имеет.

Иными словами, морганатический брак остался браком морганатическим, а "невладетельный" род князей Багратион-Мухранских не стал родом "владетельным", за исключением того обстоятельства, что кроме самого Владимира Кирилловича в морганатический брак по его вине вступила и испанская инфанта Мерседес. Остается лишь сожалеть, что испанский королевский дом столь доверчиво отнесся к заявлению Владимира Кирилловича и не проверил этот вопрос самостоятельно, тем более, что сделать это было совсем не трудно - достаточно было вспомнить упоминавшийся пример с отречением в 1911 г. от прав на престол княжны Татьяны Константиновны.

Однако может возникнуть вопрос: может быть "глава Императорского дома" имел право изменять законы ? - Нет, не имел.

И не только потому, что сам Владимир Кириллович неоднократно заявлял об их неукоснительном соблюдении. Своими действиями он нарушил не просто российское законодательство, а т.н. "неприкосновенные законы" (ст. 25-39 Свода законов), которые, начиная с Павла I, не имел право изменять даже правящий император (не говоря уже о главе императорского дома в изгнании), приносивший торжественное обещание сохранять их в неприкосновенности дважды - при вступлении на престол и при миропомазании (во время церковного обряда венчания на царство), так как вопрос об обязательности равнородных браков членов императорской фамилии, напомним, регулируется ст. 36.

Что не менее важно, своими действиями Владимир Кириллович нанес серьезное оскорбление представителям других русским княжеских фамилий (как, впрочем, и всем, разделяющим истинную, а не конъюнктурную монархическую традицию), не менее знатным и значительно более "владетельным" в прошлом, чем Багратион-Мухранские (князья Рюриковичи и Гедиминовичи), искусственно "принизив" их статус, возведя в ранг "владетельного" обычный княжеский род грузинского происхождения.

Эти откровенно противоправные (и с правовой и - что, может быть, даже важнее - с моральной точки зрения) действия не могли не вызвать протеста со стороны многих членов дома Романовых и, фактически, стали началом того раскола, который окончательно произошел уже в наше время».